История и историки: историографический вестник. 2006. М., 2007. С. 319-343.
______________________________________________________________

Творчество вообще, в том числе научное, глубоко индивидуально, особенно ученых, оставивших заметный след в науке. Оно определяется многими факторами, в том числе качествами личности ученого, воспитанием и окружением, временем, в котором он жил.

Иван Дмитриевич Ковальченко родился 26 ноября 1923 г. в Западной (ныне Брянской ) области Стародубскогом районе, на хуторе Новиньком. В семье крестьян. В 20-х годах семья переехала в Москву, где отец стал рабочим на железной дороге. Иван Дмитриевич был старшим сыном (кроме него в семье еще два брата, один умер в младенчестве, и две сестры). После окончания семилетней школы он готовил себя к военной карьере. В октябре 1941 г. он был призван в ряды Красной армии. Курсант Рязанского артиллерийского училища И.Д.Ковальченко, за две недели до своего 18-тилетия, добровольцем ушел на фронт.

Он принадлежал к поколению историков, которые пришли в науку, пройдя через годы войны и трудности послевоенного периода. Это поколение определяло и продолжает определять, в том числе и через своих учеников, развитие нашей науки.

«Историком меня сделала война», – говорил И.Д.Ковальченко, она заставила его задуматься над смыслом и целью жизни, попытаться понять, чем вызываются такие трагические для всего человечества катаклизмы, какова их роль в судьбах людей, каково место России, ее народов в совершении истории.

Гвардии старший сержант Ковальченко, десантник-артиллерист, прошел дорогами войны от Москвы до Вены через кровь, гибель товарищей, радость побед. Война закалила его духовно, открыла ему самого себя, научила преодолевать трудности, ценить людей и время, концентрировать внимание на главном, усилила чувство

ответственности за то, что он делал. Как многие фронтовики Иван Дмитриевич очень редко и скупо рассказывал о пережитом. Это были глубоко личные воспоминания и переживания, но, видимо, именно они как бы изнутри поддерживали его, делали стойким и убежденным в своих мыслях и действиях. К одному из эпизодов чаще всего обращалась его память: «Было это в марте 1945 г. в Венгрии. После разгрома немецких группировок у озера Балатон шла подготовка советских войск к наступлению на Вену, происходила их перегруппировка. Для этого совершались ночные переходы вдоль линии фронта. Перемещались и мы. Март в Венгрии – весна, но погода была холодной и дождливой. Поэтому длительные ночные переходы были тяжелыми. В одну из таких ночей, уже пройдя километров тридцать, промокшие и уставшие настолько, что даже перестали курить и проклинать и небо , и бога, мы машинально топали по лужам и грязи. И вдруг, проходя через одно из селений, услышали звуки скрипки. Подойдя ближе, увидели на крыльце одного из домов человека, который играл вальс Штрауса. Мир вдруг раскололся! Длительные, тяжелые бои приучили совсем к другой музыке. Ею был пронзительный свист снарядов «тигров» и «фердинандов», щелканье разрывных пуль, тошнотворное завывание многоствольных немецких минометов. В общем, нас окружала «музыка» разрушения, огня и смерти! И вдруг в одно мгновение обнаружилось, что есть другая музыка и другой мир! Это была музыка жизни, вдохновения и счастья. Да, трудно представить словами запечатлевшийся на всю жизнь острейший психологический контраст, порожденный встречей в темной, дождливой ночи солдат, уставших от боев, с праздничными мелодиями вальсов Штрауса! Наверное, оттуда идет сохранившаяся до сих пор любовь к музыке, к мелодии, к скрипке».[1] Война во многом способствовала и завершила формирование его гармонической личности. Это проявилось в его деятельности ученого и педагога, цельности научного мировоззрения, в восприятии окружающего, в полной отдаче делу, которое стало целью его жизни.

В ноябре 1945 г.И.Д.Ковальченко был признан негодным к несению военной службы и демобилизован был из радов Красной армии как инвалид Отечественной войны П группы. Он участвовал в боях за освобождение Венгрии, Австрии и Чехословакии. За героизм и мужество в ходе Венской наступательной операции советских войск он был награжден орденом Красного знамени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги, «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

В 1946 – начале 1947 г. работа электромонтером в Московском доме ученых, борьба с болезнями, сдача экстерном экзамены за девятый и десятый классы средней школы. В 1947 г. Иван Дмитриевич стал студентом Исторического факультета Московского государственного университета им М.В.Ломоносова. Пять лет напряженного труда, работа в аудитории, библиотеке, архиве. Накопленные за эти годы знания создали фундамент для будущей исследовательской работы.

Научная и педагогическая деятельность сложилась успешно. После окончания университета - аспирантура, успешная защита кандидатской диссертации (1955 г.), ассистент кафедры истории СССР периода капитализма, доцент, докторская диссертация (1966), профессор, заведующий кафедрой источниковедения истории СССР ( с 1966 г.). В 1972 г. Ковальченко избирается членом-корреспондентом АН СССР, в 1987 г. академиком, а с 1988 г. становится академиком-секретарем Отделения истории АН СССР (РАН).

И.Д.Ковальченко сочетал в себе дар ученого, педагога, организатора. Все формы его деятельности слиты в нем воедино и везде он добивался значительных результатов, проявил себя как профессионал высокого класса.

Иван Дмитриевич Ковальченко был человеком науки. Он высоко ценил и уважал научное знание, труд ученого. С непреходящим интересом он обращался к творчеству замечательных ученых прошлого и своих современников, которые смогли создать и выразить в своих трудах одно из важнейших, говорил он, предназначений науки – «открывая для современников прошлое, помочь понять их настоящее».

Познание прошлого служило для него не предметом собственного удовольствия или удовлетворения любознательности, познание прошлого давало понимание жизни окружающей и активного участия в ней. Иван Дмитриевич не отрицал возможности для историка судить историю, но высшим судьей над ней была для него «сама история». Он ценил и уважал прошлое не только само по себе, но предлагал прислушиваться к ее советам. Сегодняшние преобразования, говорил он в одном из своих интервью в 1990 г. будут иметь успех, если их «мы сможем соотнести с историей». «Всякое новое историческое поколение может радикально изменить и преумножить то наследие, которое оно получило от своих предшественников. Но действовать оно может только опираясь на это наследие, используя соответствующую материальную базу, интеллектуально-культурный и нравственно-психологический опыт и традиции. Поэтому игнорировать и недооценивать прошлое и в плане понимания и в плане учета конкретно-исторического опыта недопустимо».[2] Но исторический опыт, подчеркивал он в одном из своих выступлений, добровольно никем не усваивается. «Надо биться за его внедрение». И это одна из задач ученых-историков.

Иван Дмитриевич был человеком колоссальной трудоспособности. Он получал истинное удовольствие от постоянного интеллектуального действия, непрерывной работы мысли. Самым худшим видом лени, постоянно напоминал он своим ученикам, есть лень интеллектуальная. Терпеливый, настойчивый, вдохновенный труд, в сочетании с громадным интеллектом, удивительной интуицией сделали И.Д.Ковальченко одним из крупнейших ученых современности.

 

Нацеленность на результат проявилась в остром чувстве причастности к своему времени, при выборе тем исследования и исполнении многочисленных служебных и общественных обязанностей. Прошлое интересовало Ковальченко во всех его проявлениях: социально-экономическом, политическом, культурном. Он в одинаковой степени добивался значительных результатов в изучении различных отраслей научного исторического знания – источниковедении, историографии, методологии. Научное наследие Ковальченко представлено шестью монографиями, три из которых написаны им в соавторстве), многочисленными статьями, обзорами, рецензиями, докладами на конференциях, конгрессах, симпозиумах в том числе и международных. Он являлся инициатором, руководителем и непосредственным участником ряда коллективных монографий.[3]

Результативность его творчества выступает как синтез деятельности по разысканию и глубокому анализу фактов и ученого-мыслителя, прослеживающего их взаимодействия, размышляющего над прошлым и доводящего исследование до теоретических обобщений, поднимающегося до философской работы мысли. Поэтому его исследования всегда интересны как своей фактической аргументированностью, так и теоретическими обобщениями. Этому он учился у своих учителей. Среди которых называл Н.Л.Рубинштейна, который приучил его работать в архивах и вызвал интерес к социально-экономической проблематике, С.С.Дмитриева, своего научного руководителя дипломной работы и кандидатской диссертации. Н.М.Дружинин, способствовал выработке у него качеств настоящего ученого. У В.К.Яцунского, писал Иван Дмитриевич, учился исследованию вопросов экономики. М.В.Нечкина давала пример «увлеченности наукой, широты научных интересов, умению претворить их в фундаментальные труды».

На протяжении всего своего творческого пути И.Д.Ковальченко обращался к изучению аграрной истории России Х1Х – начала ХХ в. Интерес к социально-экономической тематике, особенно аграрной, как писал сам Иван Дмитриевич проявился еще в студенческие годы на втором курсе по влиянием Н.Л.Рубинштейна. Первое его знакомство с историческими документами состоялось при работе в архиве с Экономическими примечаниями по Генеральному межеванию эпохи Екатерины П. Затем работа в семинаре С.Д.Сказкина по аграрной истории Европы позднего средневековья. За доклад «Крестьяне и крепостное хозяйство в тульской губернии во второй половине ХУШ в.» студенту Ш курса Ковальченко Исторический факультет присудил первую премию. Эту работу Иван Дмитриевич продолжил в аспирантуре под руководством С.С.Дмитриева. Во введении к предполагаемой книге «Очерки аграрной истории Европейской России Х1Х- начале ХХ в.» Иван Дмитриевич определил этапы изучения и основные итоги своей работы по данной теме, начиная с первых студенческих проб и кончая подготовкой к написанию планируемой им монографии Аграрная история был главной темой его исследований: кандидатская диссертация «Крестьяне и крепостное хозяйство Рязанской и Тамбовской губерний в первой половине Х1Х в. (К истории кризиса феодально-крепостнической системы хозяйства)», и вышедшая в 1959 г. монография. Продолжением этой работы стала докторская диссертация (1966 г.) и монография «Русское крепостное крестьянство в первой половине Х1Х в., а так же целый рад статей и выступлений.[4]

Наиболее принципиальными итогами изучения аграрных отношений первой половины Х1Х в., делал вывод И.Д.Ковальченко были: «в сфере производственно- экономической определяющую роль в аграрном развитии играло крестьянское хозяйство… Из этого обстоятельства вытекало то, что в России отмена крепостного права была невозможна на основе лишь личного освобождения крестьян, т.е. реформа могла иметь лишь компромиссный характер, который заключался в том, что наряду с сохранением помещичьего хозяйства и учетом помещичьих интересов должно было сохраниться как самостоятельная форма сельскохозяйственного производства мелкое крестьянское хозяйство. И, в третьих, изучение социально-экономического развития деревни и вообще всякого развития, основанного на привлечении значительных комплексов массовых статистических источников, невозможно буз применения новых методов и электронных вычислительных машин.»[5]

На следующем этапе работы над аграрной тематикой Иван Дмитриевич имел ввиду «проследить динамику процесса перехода от натурально-патриархального хозяйства к товарному и формирование и развития в России товарного земледельческого рынка». Это было сделано совместно с Л.В.Миловым в работе «Всероссийский аграрный рынок ХУШ- начала ХХ в. Опыт количественного анализа» ( 1974 г.). Ковальченко принадлежат разделы посвященные анализу состояния рынка в Х1Х – начале ХХ в.

Последующие исследования аграрной истории были связаны с изучением социально-экономического развития деревни в пореформенный период, особенно к конца Х1Х –начала ХХ в. Центральной проблемой, писал И.Д.Ковальченко, стала «проблема о внутреннем социально-экономическом строе крестьянского и помещичьего хозяйства, ибо только ясное представление об этом строе могло дать ответ на вопрос о соотношении в аграрном строе России буржуазных и полукрепостнических отношений».[6] Эта задача решалась в последующих монографиях, написанных Ковальченко совместно со его учениками и коллегами. Одна была посвящена изучению социально-экономического строя помещичьего хозяйства, а другая – социально-экономическому строю крестьянского хозяйства.[7] Решение поставленных задач потребовало выработки новых подходов и разработки новых конкретных методов их изучения. Эту работу Иван Дмитриевич вел совместно с математиками, в частности с Л.В.Бородкиным.

К изучению аграрного строя Ковальченко широко привлекал научную молодежь. «Думаю, - писал он в одном из писем Н.М.Дружинину, - что с ее помощью /молодежи – АШ/ удастся обоснованно решить многие из спорных вопросы».[8] По этой проблематики было подготовлено, под его руководством кандидатские диссертации В.И.Пронина, Н.Ф.Тюгаева, А.С.Кильмяшкина, Н.А.Проскуряковой, Р.М.Ивановой, Л.В.Разумова, Н.Б.Селунской и других.

Все эти позволило привлечь к изучению аграрной истории России конца Х1Х – начала ХХ в. огромный комплекс источников и в конечном итоге более широко и глубоко изучить процессы, происходившие в развитии сельскохозяйственного производства, общего социально-политического развития страны. Обобщить итоги своей работы и значительного числа своих учеников, обозначить коррективы в понимании хода исторического развития России в начале ХХ в. Ковальченко предполагал в работе «Очерки аграрной истории России конца Х1Х –начала ХХ в.». К сожалению, работа не была завешена.[9]

Начиная с 60-х годов для Ивана Дмитриевича стало ясно, что изучение социально-экономической тематики, основанной на применении значительного комплекса массовых статистических источников невозможно без применения новых методов и электронно-вычислительных машин, которые он уже начал использовать при написании докторской диссертации.

Свой первый доклад по применению в исторической науки количественных методов Иван Дмитриевич сделал в 1962 г. в Новосибирске в лаборатории по применению математических методов в гуманитарных науках при Институте математики Сибирского отделения АН СССР , где он и обрабатывал при помощи ЭВМ огромный массив материалов для своей диссертации.

И.Д.Ковальченко является основоположником нового направления в советской исторической науке, связанного с применением количественных методов. Он организационно, теоретически и практически создал в нашей стране школу историков квантификаторов, привлек к ней научную молодежь, исследователей-историков из всех регионов страны, математиков, экономистов. По его инициативе была создана в конце 60-х годов Комиссия по применению математических методов и ЭВМ в исторических исследованиях и Иван Дмитриевич был ее бессменным руководителем. С 1979 г. на историческом факультете начал работать под его руководством всесоюзный и даже скорее международный семинар «Количественные методы в исторических исследованиях». Были созданы лаборатории, исследовательские группы в Институте истории АН СССР, при кафедре источниковедения на Историческом факультете МГУ и других академических институтах и университетах.[10]

И.Д.Ковальченко много занимался разработкой методологических вопросов применения математических методов и хорошо представлял себе границы их применения. Они, неоднократно предупреждал он, не заменяют традиционные методы и главным остаются широкие эмпирические данные, являющиеся основой исторической науки: «… Само по себе применение математических методов и ЭВМ не обеспечивает автоматического повышения сущностно-содержательного, качественного уровня исторических исследований. Для этого еще необходим высокий профессионализм»[11] В освещении тех или иных проблем с применением количественных методов, напоминал он, надо идти «от историка». Главным для него оставалось раскрытие сущности исторических явлений и процессов. Обращение к математическим данным, писал он в монографии «Методы исторического исследования» ( характерно название монографии «Методы», где во втором разделе представлена теория и методология применения количественных методов) диктуется прежде всего потребностями дальнейшего углубления исследований. Они предоставляют возможность и являются необходимыми при работе с привлечением значительно объема фактических данных, при введении в научный оборот новых источников, в том числе массовых, повышают их информационную отдачу.

Понимая значение для современных исследователей применения этих методов Ковальченко впервые в учебной практике начал чтение курса «Количественные методы в исторических исследованиях» и подготовил десятки специалистов. Этот опыт был распространен на многие университеты и педагогические вузы страны.

Опыт И.Д.Ковальченко в разработке методологии и практическом применении количественных методов получил признание зарубежных исследователей. С 1982 г. он стал сопредседателем Международной комиссии по применению количественных методов в исторических исследованиях, являлся участников всех крупных международных форумов. Он открыл дорогу советским исследователям в мировую науку. Конечно, не все однозначно приняли новые методы. Но, как говорил Иван Дмитриевич, «При зарождении нового радующихся, как правило, бывает немного»

Одной из ключевых проблем, которой занимался Ковальченко, особенно в последние двадцать лет стала теория и методология исторического познания. Еще рецензентом его дипломной работы было отмечено, что автор диплома «не боится больших сложных теоретических вопросов». На то же обращал внимание и рецензент его первых статей 50-х годов П.Г.Рындзюнский, подчеркивая, что исследование значительного материала в работах Ковальченко сопряжено с «очень интересной и глубокой теоретической разработкой темы». Интерес к теоретическим и методологическим проблемам проявил себя и при подготовке Иваном Дмитриевичем курса «Историографии истории СССР», который он начал читать в Московском университете с 1955 г. Методология ученого, говорил он в лекции, является ключом к пониманию его исторической концепции. Смена теоретико-методологических основ науки, исторических концепций есть основа основ развития исторического знания. «Во-первых, потому, что методология определяет характер исторических воззрений и исторических концепций, а во-вторых, потому, что от нее зависит во многом успехи и в накоплении фактического материала, и в расширении проблематики».[12] Из того, что в центре внимания должны быть вопросы теории и методологии исторического познания И.Д.Ковальченко сделал вывод о необходимости учитывать все философско-историческое наследие, которым располагают историки, то есть при изучении истории исторической науки не ограничиваться лишь историками-профессионалами. Он обратился к социологическим представлениям А.И.Герцена, Н.Г.Чернышевского, Л.И.Мечникова, Н.Я.Данилевского и других. Чтение курса историографии логически привело, как он сам говорил, к постановке курса «Методологические проблемы исторической науки», который он читал бессменно на дневном и вечернем отделении с 1975 по 1994 г. Необходимость такого курса была обусловлена возросшей потребностью разработки теоретико-методологических проблем исторической науки и необходимостью более глубокой подготовки молодых специалистов в этом направлении.

Размышление над теоретическими проблемами вылилось в ряд статей, касающихся общих вопросов методологии исторического познания, методов исследования, в теоретической разработке подходов к конкретным явлениям и процесса истории России, источниковедении и историографии.[13]

Особое внимание он обращал на теоретические проблемы источниковедения: систематизация и классификация источников, эффективность применения тех или иных методов в конкретных исторических исследованиях, источник в свете учения об информации, источник и теория отражения и другие. Безусловный интерес представляют его работы по источниковедению массовых источников. Он ввел в научный оборот новые комплексы массовых источников, определил эффективные методы их исследования, организационно оформил новое научное направление в области источниковедения – источниковедение массовых источников. По его инициативе и непосредственном участии были изданы два сборника – «Массовые источники по социально-экономической истории России периода капитализма» и аналогичный сборник по истории социализма (1979 г.).

И.Д. Ковальченко подготовил десятки специалистов высшей квалификации по источниковедению.[14]

Логическим завершением этой работы явилась монография «Методы исторического исследования» (1987, второе издание 2004 г.), удостоенная Государственной премии. Она является результатом философского осмысления теории и истории исторического знания. В ней он пытался перевести «общефилософские понятия и категории, связанные с методами научного познания… на рельсы исторических исследований».

Внутренняя цельность, присущая Ивану Дмитриевичу как личности позволяла иметь внутреннюю свободу мысли и поиска, в том числе и философского. Она же определяла и цельность его мировоззрения, которое сказывалось не только в отстаивании своих убеждений, но и в восприятии им всего нового, что давало импульс движению познания к более глубокому осмыслению прошлого. Ковальченко оставался последовательным сторонником марксистской теории и методологии. Свое личное осмысление ее применительно к исторической науке, к решению ее практических и теоретических вопросов он дал в целом ряде статей и в монографии о методах. Но он не принимал догматического отношения к марксизму как теории познания, что и делало его многие работы новаторскими. «Марксизм, писал он, - не дает готовых рецептов и готовых ответов на конкретные вопросы. Марксизм – это теория и метод познания».[15] Твердый в своих убеждениях, он в то же время был открыт для любых конструктивных идей и признавал за своими коллегами право на свободу мысли и понимания. Он связывал будущее науки с методологическими и теоретическими разработками и старался направить внимание историков на эти проблемы В своих статьях, особенно в конце 80-90-х годах: «Исследование истины само должно быть истинно», «Некоторые вопросы методологии истории», «Историческое познание: индивидуальное, социальное и общеченловеческое»,«Сущность и особенности общественно-исторического развития (Заметки о необходимости обновленных подходов» и другие, Иван Дмитриевич намечал перспективы решения некоторых важных для современной исторической науки теоретико-методологических проблем – соотношение общего и особенного, индивидуального и единичного; социального и общечеловеческого в общественном развитии, формационного и цивилизационного подходов в изучении истории человечества, роли в историческом развитии субъективного и объективного, нравственно-этического, научно-теоретического и т.п. Эти разработки были продолжением развития положений, обозначенных в «Методах исторического исследования».[16]

И.Д.Ковальченко обладал очень важным для историка системным, ассоциационным и синтетическим мышлением. Это ясно видно из его работ по аграрной истории, источниковедению, историографии. Так осмысливая ситуацию, имевшую место в исторической науке в конце Х1Х – начале ХХ в. как кризисную, он подошел к ней с точки зрения системного подхода, связав его прежде всего с системообразующим компонентом, то есть теорией и методологией. С этих же позиций он подходил и к определению ситуации сложившейся к концу 80-х годов ХХ в. Кризис этого времени он определял так же в первую очередь как теоретико-методологический, к которому привела абсолютизация одной теории, что в целом негативно сказалось на всей системе исторической науки. С другой стороны, он рассматривал науку как подсистему общественной жизни и видел суть кризиса в противоречии, возникающем между запросами общества и возможностями ее отвечать на них. Выход из кризиса в саморегуляции системы и как «непременное, безусловно необходимое условие преодоления» его – теоретико-методологический синтез. Ковальченко признавал научный плюрализм, понимая его как учет и использование в исследовательской практике всего того в теории и методологии общественных наук, что позволяет расширить и углубить знание о прошлом, то есть «более адекватно отразить суть явлений и процессов объективной исторической реальности». Он признавал плюрализм методологический, отражающий различные подходы. «Претендовать, - писал он, - на теорию, представляющую некую абсолютную истину невозможно. Объект познания настолько сложен, что не было, нет и не будет никогда какой-нибудь одной всеохватывающей теории. Любой из них присуща некоторая ограниченность".[17] Однако он резко выступал против понимания плюрализма как «абсолютизации права ученого трактовать ход того же исторического развития по своему субъективному представлению». Современная историческая мысль подошла к такому рубежу, считал он, когда ее дальнейший прогресс требует поиска путей к синтезу различных философско-исторических и концептуальных подходов и построений. Каждый ученый, имеет право на «истину». Тем и хороша наука, часто повторял он, что в ней никому не дано сказать последнего слова, исследование это этапы в познании прошлого.

Самоуспокоенность, некритическая самооценка, говорил он в одном из своих интервью, губительны в любой сфере человеческого бытия, самоуспокоенность в науке, губительна в двойне. Суть науки он мыслил только в развитии, а развитие связано с постоянным творческим поиском и главным направлением его должно быть «углубление теоретического багажа». «Чем активнее, - писал И.Д.Ковальченко, - историки будет учитывать новые тенденции в научном познании, тем больших успехов достигнет развитие историческая наука».[18]

Все творчество И.Д.Ковальченко проникнуто историзмом как в подходе к исследованию конкретных проблем, так и в отношении к оценке творчества того или иного ученого. Историк всегда связан с определенной обстановкой, поставлен в определенные условия, его взгляды отражают прошлую и современную ему историографическую ситуацию. Но, с другой стороны, каждый имеет свой внутренний мир, свою индивидуальность. Иван Дмитриевич был с одной стороны, представителем своего времени, работал в рамках официальной историографии, но тем не менее хорошо представлял ее плюсы и минусы. Он всегда немного опережал время, активно содействуя успехам в области применения новых методов, новых подходов, постановке новых проблем, более целесообразного и эффективного, более широкого исторического подхода к рассматриваемым явлениям.

Среди проблем, которые остро интересовали И.Д.Ковальченко не малое место занимало прошлое исторической науки. «Знание историографии, - говорил он в лекциях студентам, - дисциплинирует ученого, требует ясного понимания цели исследования, дают ощущение причастности даже начинающему ученому к миру науки». Оно развивает «у молодых поколений историков ясное сознание общественной значимости профессии историка, его долга перед обществом». Следует подчеркнуть особенно бережное отношение Ивана Дмитриевича к историографическому наследию. Он считал недопустимым недооценку или вообще игнорирование того, что накоплено предшественниками, так же, впрочем, и как консерватизм, абсолютизация результатов имеющихся исторических знаний. Для него характерен взвешенный подход к изучению исторического прошлого, в том числе недавнего. Он был против примитивного латания «белых пятен».

Историческую науку необходимо рассматривать, писал Ковальченко, не только в связи с общественной жизнью и общественными науками, а более широко «через призму общественного сознания», общественной идеологии» и «общественной психологии», изучать все формы общественного сознания, как научного, так и иррационального.

Остро чувствуя недостаточность информации в историографии, необходимость выхода за рамки традиционных проблем. И.Д.Ковальченко задолго до официальной возможности начал знакомить студентов с религиозной философией Владимира Соловьева, С.Н.Булгакова, привлекал внимание к философии истории, социологическим концепциям ученых конца Х1Х – начала ХХ в. Он с пониманием относился к желанию молодых ученых провести серьезное, непредвзятое исследования исторических взглядов П.Б.Струве, Г.О.Гершензона, А.А.Богдановича-Малиновского, М.И. Туган-Барановского и других. Он бился в буквальном смысле слова за изданием материалов по истории исторической науки, где были представлены произведения непопулярных тогда буржуазных ученых – П.Н.Милюкова, А.С.Лаппо-Данилевского. Именно он в своем спецсеминаре поставил задачи исследования исторического сознания, исторической психологии различных социальных групп российского общества.

Ковальченко заботило и тревожило настоящее и будущее исторической науки. Изучение прошлого и настоящего науки неразрывно у него связано с определением перспектив ее развития. Для этого, полагал он, надо определить слабые ее точки и направлять усилия историков на их преодоление. Его очень заботило состояние так называемой проблемной историографии, уровень ее исследования, сводившийся часто к аннотированной библиографии. Он считал важным показать в ней динамику развития изучения вопроса, проявляющуюся в широте подхода к явлениям, круге выдвинутых задач, привлекаемых источников и методов их анализа, основных идей, положенных в основание осмысления проблем. Он считал необходимым не только анализировать опыт и итоги того или иного изучения проблемы для определения задач и путей дальнейшего исследования, но и доводить до обобщения, до связи с исторической наукой в целом. Проблемная историография должна отталкиваться от состояния науки вообще в тот или иной ее период, использовать методы исследования, накопленные историками науки.

Изучение истории исторической науки связано неразрывно с общением (очным или заочным) с другими учеными. А это всегда вторжение ‐в сугубо личное человека, это соприкосновение с индивидуальностью, Ковальченко очень хорошо это себе представлял и всегда старался делать это корректно, не нарушая строя мысли своего коллеги. Он не уставал повторять, что главное «понять» ученого, понять, что пытался сказать исследователь, почему он мыслил так, а не иначе, какую задачу ставил, каким путем шел к своему знанию, как его идеи связаны с определенной обстановкой, условиями, в которых он работал.

Он, как никто другой, мог оценить глубину проделанной ученым работу, значимость достигнутого результата, показать, что нового дал тот или иной исследователь по сравнению со своими предшественниками, обнажить те его стороны исследования, в которых воплощена не завершенность познания, выявить информационный ресурс, уловить в историческом произведении потенциальные возможности достигнутого знания, открывающие путь для дальнейшего его углубления, увидеть сиюминутные задачи науки и определить долгосрочные прогнозы.

В многочисленных рецензиях, отзывах на диссертации его коллеги найдут беспристрастную оценку. Замечания Ивана Дмитриевича помогали, особенно молодым исследователям в выборе дальнейшего направления работы, наиболее перспективных идей и методов для исследования. Те, кто непосредственно общался с Иваном Дмитриевичем, читали его рецензии на научные труды, отзывы на диссертации хорошо знают эти качества. Он никогда не оставался равнодушным созерцателем, критиком. Иван Дмитриевич был созидателем в науке и верил в неограниченные ее возможности, Его мысли об истории были направлены в будущее, которое он всегда связывал с прошлым и настоящим. Он был сторонником нового, но взвешенного, осмысленного, доказанного наукой и практикой жизни, Он умел установить границы разума и отвести должное области чувств, интуиции, вдохновения.

И.Д.Ковальченко умел ценить накопленные знания, с уважением относился к своим коллегам и ученикам, давал беспристрастные оценки, откровенно высказывал свое мнение и даже не соглашаясь со своими оппонентами, старался не эмоциями, а фактами отстаивать свою точку зрения, искать новые пути решения проблемы. Логика рассуждений и конкретность формулировок была сильной стороной личности И.Д.Ковальченко. Его выступления, устные и письменные, отличались убежденностью, знанием предмета. Он всегда четко обозначал предмет и задачи исследования, формулировал и аргументировал свои доказательства и выводы. Это делало трудным научный спор с ним, так как от оппонента требовалась такая же ясность и конкретность.

Недаром П.Г.Рындзюнский, постоянный оппонент Ковальченко в письме к нему признавался: «Сейчас очень сознаю, что из всего делового окружения (имею ввиду не родственного) Вы для меня близкий и ценимый мною человек. Вот, например, от кого бы другого я получил такое злое и нужное для меня письмо. Наша хорошая дружба (несмотря на разность возрастов) должна быть нескончаема».[19]

И.Д.Ковальченко волновало состояние современной ему науки. Особенно часто он обращался к ее оценкам во второй половине 80-х годов. Это звучало в его выступлениях и статьях этого и последующего времени. Он резко негативно воспринимал заявления некоторых ученых о полной несостоятельности советской исторической науки и призывам отказаться он нее. «Умение соотнести поставленные цели, имеющиеся средства и возможные результаты, немыслимо без учета предшествующего опыта». [20]

Успехи в развитии советской, исторической науки, по мнению И.Д.Ковальченко, выразились в том, что была « воплощена в конкретно-исторических исследованиях, как в общих коллективных трудах, так и в крупных монографических работах, марксистская концепция всемирно-исторического развития и наиболее крупных явлений и процессов отечественной и всеобщей истории», сформировались национальные подразделения советской историографии, значительно расширилась источниковая база. Советская историческая наука заняла ведущие позиции в мировой исторической науки. При этом он отмечал и недостатки - широкое распространении эмпиризма, господство историко-описательных методов исследования, не разработанность собственно исторических подходов к современности, низкий уровень анализа, узкая специализация, ограничение доступа к архивным материалам. Причины этого видел в монополизации отдельными органами определять, что такое марксистский подход, администрировании, ограничении возможностей в исследовании проблем, догматизме, слабой координации, длительной недооценка и даже игнорирование роли исторической науки в идеологической системе общества и т.п. Выход из этого состояния он видел в увеличении координации исторических исследований, в широком применении современных методов исследования, в том числе сравнительно-исторического, историко-типологического, историко-системного, соответствующих современной традиции развития науки. Считал недопустимым отгораживать советскую историческую науку от постсоветской, что ограничивало сферу опыта.

И.Д.Ковальченко считал, что каждое исследование необходимо довести до такого научно-теоретического уровня, когда полученные результаты будут иметь идейно-теоретическое (мировоззренческое) или научно-методологическое, либо практически-прикладное значение. Необходимо, неоднократно повторял он, усиление внимания к разработке теоретико-методологических проблем исторической науки в целом и ее конкретных исследовательских задач, к практическому овладению научной технологией исторического исследования с учетом тех результатов, которые достигнуты в области общей теории и методологии научного познания. Главное, совершенствование профессионального мастерства историка, что требует повышения историографически-методологической и источниковедчески-методической подготовки кадров. Дальнейшее развитие науки он связывал с расширение доступа к архивным материалам, публикацией источников, улучшением материально-технической базы исторических учреждений. Только при этих условиях можно, полагал он, добиться «прорыва» в исторической науке, понимая под этим такое приращение научных знаний, которое дает заметный сдвиг в познании и изучении исторической реальности, позволяющей существенно расширить научно-познавательное и прикладное значение результатов исследования.

Рассказывая о своем пути в науке И.Д.Ковальченко обронил фразу: «Чем я занимался как преподаватель – особый разговор». Это действительно особый аспект его деятельности, «главное дело» его жизни. Вся научная и педагогическая деятельность прошла в стенах Исторического факультета Московского университета – начал он ассистентом кафедры истории СССР периода капитализма в 1955 г. с чтения лекций и проведения семинаров по истории СССР Х1Х в. Одновременно читал курс «Исторической географии», затем с 1959 г. историографию истории СССР досоветского периода. Он поставил два новых курса, о которых речь шла выш,.много внимания уделял работе со студентами в семинарах. По его инициативе были включены в учебный план факультета, а затем и других университетов и вузов страны, семинарские занятия по источниковедению, историографии, математической статистики, количественным методам. Совместно с коллегами разрабатывал программы курсов, методику проведения семинарских занятий. В разные годы читал специальные курсы по социально-экономической истории России, социологической мысли Х1Х в.- начала ХХ в., методологическим проблемам исторической науки, в том числе и методологическим проблемам историографии. Специальные курсы являлись составной частью разрабатываемых им научных проблем или предметом специального исследования для учебного процесса. Он читал их не только для студентов исторического факультета МГУ, но и слушателям Академии общественных наук, факультета повышения квалификации МГУ, Института усовершенствования учителей и других вузов.

Педагогический дар проявился в работе над учебной литературой, которая сегодня стала классикой этого жанра научной литературы: в соавторстве с коллегами им был написан учебник по исторической географии (1973 г.). Он являлся одним и авторов и редактором двух изданий учебника «Источниковедение СССР» (1973, 1981 г.). В соавторстве с Л.И.Бородкиным им был подготовлен первый в нашей стране учебник «Количественные методы в исторических исследованиях» (1984 г.). С благодарностью вспоминает не одно поколение абитурьентов учебное пособие для поступающих в вузы а по истории Х1Х в. Под его руководством и при непосредственном участии издавалсь учебные пособия по источниковедению и историографии.

И.Д.Ковальченко подготовил не одно поколение специалистов-историков. Под его руководством было написано более ста дипломных работ, защищено 38 кандидатских диссертаций. Его ученики работают во многих научных и учебных заведений нашей страны и за рубежом, в том числе в Азербайджане, Белоруссии, Латвии, Литве, Узбекистане, США, Германии.

Иван Дмитриевич называл себя университетским человеком. Московский университет, исторический факультет, кафедра были местом его постоянного творческого поиска и вдохновения. Им было отдано его сердце. Здесь он работал, здесь «отдыхал душою». Он называл университет своим родным домом. Высшим званием для себя считал звание «профессора». С явной тоской звучит его запись во время одной и заграничных поездок: «Сегодня в Москве начало учебного года». Педагогическую деятельность он считал главным делом своей жизни. О И.Д.Ковальченко можно сказать словами В.О.Ключевского: «Что бы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь и любить тех , кому преподаешь».[21] Это и делало его Учителем. Педагогическая работа давала стимул для научного творчества, ставила передним ним вопросы, которые требовали ответа.

На первом плане у него всегда были ученики. Общение со студентами и аспирантами давало ему стимул и силы для работы. Он учил и учился вместе со своими учениками. Иван Дмитриевич учил мыслить, вводя учеников в лабораторию своих размышлений и очень корректно, ненавязчиво, часто неосознанно для них давал направление их умственным действиям и творческому поиску. Он раскрывал передними мир научного творчества, поднимал до высот «большой науки», которая должна быть только такой, часто повторял он, независимо от того, кто ее делает – студент, аспирант, профессор или академик. С большим удовольствием Иван Дмитриевич отмечал свежие, оригинальные суждения, стремление к исследованию новых проблем, к поиску неординарных подходов. Он любил давать так называемы «поисковые темы», не боялся отрицательного результата, часто повторяя, что отрицательный результат тоже результат.

Глубокое содержание лекций, логика изложения материала, концентрация внимания на главном привлекали слушателей. Он умел просто и понятно говорить о сложнейших теоретико-методологических проблемах. Его лекции отличались цельностью, единством идеи и замысла, философскими обобщениями, собственным видением предмета. За всем этим стояла ярко выраженная индивидуальность его личности. За многолетнюю плодотворную педагогическую работу он был удостоен звания Заслуженного профессора МГУ.

И.Д.Ковальченко был вообще прекрасным собеседником, охотно вступал в контакт с людьми вне зависимости от возраста, образования, профессиональной принадлежности. Он был всегда открыт для общения, быстро откликался на обращение к нему, всегда находил время для беседы со студентами, аспирантами коллегами не считаясь со своей занятостью, интересами, здоровьем. Если хочешь получить ответ на вопрос, говорит английская пословица, обратись к человеку занятому, он всегда найдет время для ответа. Это в полной мере относится к Ивану Дмитриевичу. К нему можно было обратиться в любое время, побеспокоить дома.

И.Д.Ковальченко делился своими идеями, замыслами. Он как бы высвечивал ту или иную проблему и старался направить усилия своих учеников и коллег на ее изучение. «Он сорит умом в надежде, что другие подберут сор» – гласит один из афоризмов Ключевского. Это как ничто другое отражает суть Ковальченко ученого и педагога. Он был щедр на идеи, повторяя часто и в шутку и всерьез, что озадачить может все, у него много задумок, а сам он их осуществить не успеет. Он был открыт для любых конструктивных идей, признавал за учениками и коллегами право на свободу мысли. Иван Дмитриевич всегда откликался на просьбы помочь советом, прочесть работу. При этом всегда вникал в суть исследования и давал практические советы. Он ставил новые проблемы, подсказывал идеи, стимулировал работу других ученых.

И.Д.Ковальченко являлся созидателем в науке и созидал своим трудом тех, кто будет делать ее в будущем. Он очень верил в молодежь: «Будущее нашей науки – это наши студенты. Те, кто находится в студенческих аудиториях, - говорил он в одном из своих выступлений в 1985 г., - через 15-20 лет будут стоять во главе нашей науки». [22]

Цельность личности Ковальченко, убежденность в своих мыслях и действиях, личное обаяние, умение ценить людей, любовь и уважение к своим ученикам делали его прекрасным педагогом.

В отчете и научно-организационной работе за 1991 г. И.Д.Ковальченко с огорчением отмечал: «Не знаю, что писать, погряз в ней сверх ушей». И.Д.Ковальченко проявил себя отличным организатором. Об объеме такой работы говорит даже простое перечисление некоторых сфер его деятельности в этой области. В течении почти двадцати лет (1966-1995) он возглавлял кафедру источниковедения на Историческом факультете МГУ. Он явился инициатором создания на кафедре археографической лаборатории и лаборатории по исторической информатики. Именно при кафедре долгое время работала группа по истории Московского университета.[23] С декабря 1969 по 1988 г. – он являлся главным редактором журнала «История СССР». Практически не сохранились никаких документов о его работе в журнале, только внешние факты – сам журнал, нововведения в его содержание, в том числе введение новых рубрик «Источниковедение и историография, методов исследования». Журнал он считал передним краем науки. Статьи, материалы позволяют, говорил он, оперативно изложить научный подход и концепции. Он много сил отдавал журналу, был внимателен к отбору материала, преодолевал трудности идеологического порядка, боролся за возможность публикации тех или иных материалов. Он инициировал возобновление издания «Исторические записки» и публикации «Бюллетеня Отделения истории АН РАН». Его заботило практически отсутствие научно-популярной литературы, хотя он знал, что среди историков «есть такие люди, которые, встав на стезю Пикуля, сделают еще интереснее и, что самое главное, правдивее».[24] Он приветствовал попытки создания научно-популярного журнала по истории. В 1987-88 гг. возглавлял клуб историков в г. «Неделя».

В 1988 г. И.Д.Ковальченко был избран академиком-секретарем Отделения истории АН СССР(РАН). Он направлял свои усилия на сохранение Отделения истории как основного научного и научно-организационного центра Академии наук, на сохранение научного потенциала академических институтов, развитие новых направлений фундаментальных исследований.[25]

Ковальченко умел сконцентрироваться на главном, одновременно в поле зрения держать много объектов приложения своих сил. В разное время он занимал много ответственных и почетных постов: был членом редколлегии журналов «Вопросы истории», «Общественные науки и современность», «Вестник АН СССР (РАН)». Работу в научных журналов считал важной сферой своей профессиональной деятельности. К сожалению архивы не всех изданий сохранились. Он участвовал в работе редакционного совета АН СССР (РИСО), с 1983 являлся председателем РИСО «Высшая школа», много занимался редакторской работой. В 1986 г. И.Д.Ковальченко возглавил Совет по историографии Института истории АН СССР, был назначен главным редактором серии «Полярная Звезда. Документы и материалы». Иван Дмитриевич был членом многих Ученых советов по защите кандидатских и докторских диссертаций. В частности председателем специализированного Ученого совета по защите кандидатских диссертаций исторического факультета МГУ, членом Ученого совета университета, Института истории СССР(РАН), Академии общественных наук и других. Понимая ответственность такого рода работы он часто отказывался от избрания в тот или иной совет, не желая, как он говорил, быть «свадебным генералом». Много лет И.Д.Ковальченко был в составе Комитета по Ленинским и Государственным премиям СССР.[26]

И.Д.Ковальченко поддерживал научные связи с академическими институтами союзных республик и регионов, а так же с университетами страны. Являясь членом бюро Отделения истории Академии наук по координации деятельности с учреждениями Академии союзных республик и филиалов, он не только контролировал их работу, но и помогал.

Он много ездил по стране, принимал участие в конференциях, симпозиумах, поддерживал дружеские и творческие отношения со многими ученым страны. Только за шесть месяцев 1984 г., о чем свидетельствует запись в его дневнике он совершил шесть поездок по Советскому Союзу – Суздаль, Новосибирск, Воронеж, Талин, Днепропетровск, Махачкала. Он много выступал перед коллегами, особенно охотно перед молодежью МГУ и других вузов.

Большую роль в успехе его административной работы сыграли такие присущие ему качества как организованность, умение работать с людьми, прислушиваться с одной стороны к своим коллегам и в то же время твердо отстаивать свою позицию.

 

И.Д.Ковальченко много сделал для пропаганды советской исторической науки за рубежом. Впервые он выехал за границу в 1966 г. на П коллоквиум советских и итальянских историков, а первая его публикация в зарубежном журнале появилась в 1964 г. Затем последовали переводы его статей, специальные работы, написанные для тех или иных иностранных журналов на английском, немецком, французском, венгерском, японском, китайском, языках. Его работы имели широкий резонанс.

Ковальченко был непременным участником Международных конгрессов исторической науки с 1970 г. Он часто руководил делегациями советских историков на международных конференциях, симпозиумах, конгресса, что накладывало особые обязанности на него.

Ковальченко был единственным советским историком лично приглашенным на Нобелевский симпозиум в 1990 г. по теме «Концепции национальной истории», где выступил с докладом «Проблема России и Запада в дореволюционной и советской историографии» и принял активное участие в обсуждении важных тем

Одной из самых длительных командировок была связана с участием его в Х1У Международном конгрессе исторической науки (Сан-Франциско) и одновременно на П американо-советском коллоквиуме в Стэнфорде в 1975 г. В обоих случаях он являлся руководителем делегации советских историков. На конгрессе он выступал с докладом и в качестве эксперта еще по двум докладам зарубежных коллег, а затем сделал доклад на коллоквиуме. В своем дневнике он писал о своих впечатлениях:«Утром сидел на методологии. Она тихо умирает. Публики все меньше. Методология не в моде и у нас, и на Западе. Везде историка захватывает эмпиризм». И в конце возглас свободы: «Наконец, сегодня домой! Уже устал и надоело».[27]

Ковальченко способствовал занятию советской исторической наукой ведущих

позиций в мировой исторической науке. Об этом свидетельствует тот факт, писал он, что «в настоящее время ни один международный форум по проблемам истории не является представительным без участия советских историков» Они все более широко привлекаются к различного рода международным проектам. Он заботился о возможности принять участие в Международных форумах большего числа советских специалистов и возмущался практикой их отбора соответствующими органами.

И.Д.Ковальченко с 1968 г. стал непременным участником Международного конгресса по экономической истории, а в 1978 г. был избран членом Исполкома ассоциации экономической истории. Он стоял у истоков советско-американского сотрудничества в области применения количественных методов и ЭВМ в исторической науке. С 1982 г. стал сопредседателем Международной комиссии по квантитативной истории. Все это говорит о признании научных заслуг И.Д.Ковальченко мировым научным сообществом.

Он не только участвовал в различного рода конференциях, но и, выезжая за рубеж с лекциями. Он поднял авторитет советской исторической науки за рубежом налаживая контакты с зарубежными учеными. Иван Дмитриевич пользовался заслуженным уважением и авторитетом среди зарубежных коллег. Американский профессор Д.Фильд поздравляя Ивана Дмитриевича с выборами в академики писал в письме к нему.: «Во Франции, как Вы знаете, академиков зовут «бессмертными». Я горжусь дружбой и сотрудничеством с Советским бессмертным».[28]

Иван Дмитриевич вел широкую переписку со многими иностранными учеными из США, ФРГ, ГДР, Польши, Японии, Румынии, Франции, Англии. Он способствовал знакомству зарубежных ученых с нашими историческими трудами и нашу науку с зарубежной. В конце 80-х годов на конференции «О немарксистской историографии», когда советские историки однозначно высказывались о необходимости диалога с немарксистской историографией Иван Дмитриевич уже давно этот диалог установил.

На Ш коллоквиуме западногерманских и советских историков в 1978 г. И.Д.Ковальченко в своем выступлении подчеркнул, что по целому ряду аспектов в понимании исторических вопросов выявилось единство в определении основных предпосылок их изучения. Происходящие в последнее время дискуссии по теоретическим и методологическим проблемам исторической науки он назвал плодотворными «в высшей степени». Его доклад «Марксистский историзм и его воплощение в современной советской исторической науке» встретил большой интерес у зарубежных коллег. В своем заключительном слове он отметил, что все участники дискуссии, исходили из того, что историческая наука, как наука вообще, не может существовать без определенной теории и методологии, что историзм является одним из основных принципов методологии изучения исторического процесса. Известное взаимопонимание, нашла и точка зрения о том, что историческая наука социальна обусловлена. На вопрос зарубежных коллег, возможна ли еще одна революция в философии, он отвечал «Я думаю возможна. Но когда она произойдет, я не знаю, Думаю, что не скоро, В чем она будет заключаться, я сейчас скажу. Это исключительно мое личное мнение. Это связано будет с открытием закономерностей, которые определяют функционирование отдельных личностей. Однако, для того, чтобы познать их, наука должна еще очень далеко продвинуться вперед».[29]

При всей его занятости, особенно в последние годы административной работой, преподавательской, он продолжал научные исследования, о чем говорят задуманные им книги, к сожалению, не оконченные, статьи, выступления. Но для работы оставалось все меньше времени – ночные часы, отпуска. Он работал даже на больничной койке.

Иван Дмитриевич всегда много работал в архивах. Сохранились сотни подготовительных материалов.[30]

Фундаментальность, основательность его исследований, продуманность, наполненость их его личным восприятием отражали свойства личности И.Д.Ковальченко. Он был оптимистом по складу своего характера. Это давало ему силы жизни, научного и педагогического творчества. Во всех его идеях отражались настроение и дух созидателя. Поэтому его мысли служили и будут служить не одному поколению историков источником научного творчества.

Невозможно логически разобрать творческую личность ученого, да и вообще человека, индивидуальность его не проницаема до конца. Но попытаться понять, что есть личность Ивана Дмитриевича Ковальченко – человека, ученого, педагога, организатора науки необходимо.